Каприоло спортив – мой велосипед, которому более 20 лет. Ничего,  нормально смотрится, а с регулярными подкручиваниями-подмазываниями вполне протянет ещё лет 10.  Три года назад с ним произошла удивительная история.  Его украли – увели прямо с велосипедной стоянки на станции электрички. Утром, торопясь на звук прибывающего поезда, я не стала возиться с заевшим замком, и оставила его незащёлкнутым, подумав: 1) вряд ли кто-то это заметит, 2) большинство людей честны и порядочны, 3) кому вообще может приглянуться такое старьё. Но вечером, вернувшись из города уже в темноте,  не обнаружила своего двухколёсного друга. Муж не поверил в воровство, и наутро мы ещё раз тщетно прочесали стоянку. В полиции, куда мы заявили о пропаже моей любимой рухляди, нам разъяснили, что во время пивного праздника – Октоберфеста – такое случается нередко. Прибывающие  с праздника в веселом расположении духа любители хмельного напитка берут всё, что плохо пристегнуто, чтобы доехать до дому, а потом бросают добычу в кусты. Заявление наше приняли, предупредив, правда, что вернуть велосипед вряд ли удастся, хотя такие находки порой случаются в ходе регулярных полицейских рейдов. Приняв версию о кустах, мы проехались по нашему небольшому городку, стараясь заглянуть в самые укромные места, но ничего не обнаружили. Ещё пару месяцев мой взгляд приягивали все лиловые дамские велосипеды, в которых мне мерещился мой Каприоло, а на злополучной стоянке долго висело объявление, в котором я просила вернуть за пивное вознаграждение моего 19-летнего друга, «одолженного» наверняка не из злых побуждений.

Потом наступила зима, велосипед стал неактуален, а из полиции пришло письмо, извещавшее о закрытии «дела» в связи с его бесперспективностью, и до весны я старалась забыть историю,  столь пошатнувшую представление о добропорядочности моих сограждан. Весной я, наконец, созрела для покупки нового велосипеда. И вот со свежекупленным белоснежным красавцем иду домой там, где мы обычно проносимся на машине. Проходя мимо магазина напитков, в котором ящиками закупаются соки-воды-пиво, я вдруг вижу своего Каприоло, притуленного к стене магазина. Изрядно потрепанный и подзаржавевший за зиму,  без замка и кокетливой лиловой корзинки,  грустный и постаревший лет на пять, он все-таки сохранил все основные части. И вот после  курса «лечения» мой Каприоло уже второй год снова возит меня на станцию и обратно. Ведь чудом воскресший в момент, когда ему уже была найдена замена, он явно не захотел с этим мириться. На дальние расстояния я его не утруждаю – для них есть его молоденький брат по имени Челлендж.