Лена – моя двоюродная сестра, на два года старше. Относилась к ней с детства с восхищением. Простая, весёлая, гимнастка. Бывая у нас в гостях, показывала свою гибкость, запросто усаживаясь на шпагат в спальне между кроватями. Эти железные кровати с панцирными сетками и  крашеными в синий цвет спинками – две перекладинки и вертикальные прутья между ними, а ещё шишечки вверху для украшения, – будто были созданы для гимнастических упражнений. На перекладины можно было ставить ногу для растяжки, по прутьям, прогнувшись назад и перебирая руками, вставать на мостик. Может, эта физкультурно-домашняя возня с Леной и привела меня позднее в секцию художественной гимнастики.

В школьные годы общение с Леной стало реже, а потом они уехали в Новосибирск. Отца Лены никогда не видела, по рассказам родителей он оказался буйным шизофреником, и мама Лены с ним быстро развелась. Второй брак тёти был удачным – родился сын, и время от времени приходили письма с фотографиями счастливой семьи. Только Лены на них почему-то не было. Помню, как возмущался мой папа, разглядывая снимки с отдыха на море: «Почему не взяли с собой Лену?!»

Закончилась школа. В тётиных письмах всё чаще звучала тревога и недовольство Леной: не поступила учиться, не хочет работать, изматыват себя диетами, от которых пропадают месячные. Водила по врачам — они намекали на душевную болезнь. А тётя не верила – считала, что всё это капризы, лень, тунеядство.  Закончилось тем, что через несколько лет они разменяли квартиру, оставив Лену в однокомнатной – мол, пусть поживёт самостоятельно – 25 уже, а сами уехали жить и работать в Уфу. Папа опять был недоволен – как можно бросить, пусть и взрослую, дочь? Мне тоже было жалко Лену и не верилось, что она тунеядка.

В свой первый отпуск – по Алтаю на лошадях – я ехала поездом, с пересадкой в Новосибирске. Подгадала так, чтобы ненадолго заехать к Лене.

Мы сидели на кухне за маленьким белым столом и пили кипяток с мёдом – чаю у Лены не оказалось, большой холодильник тоже был пуст. Бледная, как этот кухонный стол, ни кровинки в лице, Лена тихо и как-то отстраненно-заторможенно рассказывала, что работает табельщицей на заводе, про подшефный колхоз, куда они ездили, про мужчину с работы, проявлявшего к ней интерес. Внимательно слушала и смотрела с подползающим к горлу чувством тревоги.

После отпуска сказала папе, что с Леной не очень хорошо, надо сообщить её маме и что-то делать. Ничего мы не успели. Вскоре пришло известие, что Лена погибла – шагнула вниз с девятого этажа. Сестрёнка, как же так...

Когда натыкаюсь в чьих-то блогах на чёрные мысли о лишении себя жизни, мне хочется положить ему или ей руку на плечо и сказать: не делай этого, умоляю, тебя обязательно кто-то любит...