28 августа 2017 года умерла моя мама. Нежно мной любимая, дорогая, самая лучшая и родная. Последние 18 лет, прикованная к постели после перелома шейки бедра, она была мамой и моим ребёнком одновременно. Моим ангелом. Мама никогда не жаловалась, переживая назначенное судьбой как данность. И в этот раз, собираясь в Екатеринбург, я надеялась, что мы победим очередную атаку болезни. Понятно, что в 96 лет это непросто, но мы не унывали, боролись, и мамин уход стал горькой неожиданностью.

Много болевшая в детстве и излеченная от туберкулеза кости и малярии, мама хотела стать врачом, и в июне 1941 года, подала документы в  мединститут города Сталино (сейчас Донецк). Но начавшаяся война помешала её планам. Пережив в Краматорске немецкую оккупацию, сразу после изгнания немцев, мама получила специальность чертежницы и начала работать на цементном заводе. Затем поступила на вечернее отделение в Краматорский машиностроительный техникум  и одновременно – во Всесоюзный заочный инженерно-строительный институт в Москве. Так она стала инженером-механиком и продолжала работать на цементном заводе, пока не вышла замуж и не переехала вместе с папой в Свердловск. Здесь первым местом работы был завод пластмасс. Энергичную, честную, ответственную, маму вскоре выбрали председателем заводского местного комитета. Мама была верующим коммунистом. За непредусмотренную богом справедливость боролась сама, вступаясь за обиженных, слабых, обделенных, не задумываясь о собственном благополучии. Так однажды, защищая рабочих от администрации, попала в немилость к начальству и оказалась уволенной. Потом были завод лесного машиностроения, откуда, когда маме приглянулось новое место работы в НПО «Автоматика», отпускать не хотели, а уже перед пенсией, поближе к дому, – проектный институт «Уралгипрохим».

Мама работала инженером по оборудованию, добывая его по всей стране, поэтому часто ездила в командировки. Попав однажды в Москве на прием к замминистру, сидевшему за столом с множеством телефонов, но без единой бумажки, и спрошенная им, почему же не приехал директор завода, мама отпарировала: «А почему должен приехать директор, если оборудованием занимаюсь я? У вас в приемной картина «Ходоки у Ленина», где он принимает крестьян в лаптях, а Вы не хотите разговаривать на уровне инженера?» Все привезенные мамой бумаги на поставку оборудования были тут же подписаны.

Таких интересных случаев в маминой жизни было много.  Из более позднего времени случайная встреча с Ельциным. В бытность первым секретарем Свердловского обкома партии он иногда ездил по окраинам города с проверками. Тут его привезли показать вновь открывшийся универсам в нашем отдаленном районе. Мама увидела Ельцина, выходящим из машины, подошла, представилась и посетовала: «Почему-то в новом магазине всё хорошо с продажей спиртных напитков в винном отделе, а вот молоко в молочном отделе – редкость». С тех пор молоко было всегда.

Примерно в то же время, когда в Свердловске возвели самое высокое двадцатичетырехэтажное здание города, оказавшееся обкомом партии и впоследствии метко прозванное в народе «зубом мудрости», мама написала в этот самый обком письмо, где предлагала, если не всё здание, то хотя бы часть помещений отдать остро нуждавшемуся в них институту травмотологии. На этот раз чуда не случилось, и «Член КПСС» (ещё одно неофициальное название здания) до сих пор занят областным правительством.

Но сколько бы мама ни увлекалась работой, на первом месте стояли дела семейные. Нам с сестрой всегда было, что разогреть на обед к папиному приходу (он работал поблизости и приходил обедать домой). Свои обеденные перерывы мама тратила на то, чтобы сбегать в магазины и купить что-нибудь к семейному ужину. В годы повального дефицита она ухитрялась делать вкуснющие котлетки из костлявых суповых наборов, а по воскресеньям ждала нас с лыжных прогулок горячими «колобками» — так мы называли её нехитрое сдобное печенье. В летних поездках к Азовскому морю мама пораньше уходила с пляжа, чтобы встретить накупавшуюся голодную семью вкусным обедом. От мамы никто никогда не уходил голодным — она любила угощать, будь то приехавшие на выходные внуки или соседский мальчик, забывший ключи и ожидающий до вечера прихода родителей.  

Мама была жизнерадостной, активной, неунывающей. В нашем семейном архиве сохранилась песня в её исполнении, спетая в день её ангела – Вера, Надежда, Любовь — 30 сентября 1974 года (начало с 18-й секунды):

https://yadi.sk/d/vcgmJnNu3MkQ8G

Её звонкий голос, прикосновения тёплых рук, внимательный ласковый взгляд будут со мной всегда.

В больнице (мама в центре, на переднем плане).

Пионерка со своей мамой Шурой.

В Одессе на Потемкинской лестнице (в 1947 году дали путевку в санаторий после перенесенного брюшного тифа).

Мама-студентка Всесоюзного заочного инженерно-строительного института.

Защита диплома.

В Краматорске. Белая кофточка из парашютного шёлка, найденного во время оккупации племянником Костей и спрятанного до конца войны. За такие дела немцы грозили расстрелом.

Молодожёны.