Зачастую работаем впятером в одной комнате. Кто-то из сотрудников приходит совершенно больной: надрывно кашляет, беспрерывно шумно сморкается. Кажется, что воздух с каждой минутой тяжелеет от кишащих в нем бактерий. Понятно, что нужно проветривать, но постоянно же не будешь, сквозняк тоже плохо. А впереди – выходной, заболеть страсть как не хочется. Так и зреет желание сказать коллеге: а не остался ли бы ты лучше дома? Но глотаю лошадиную дозу витамина С и молчу. А как поступили бы вы?  

У немцев традиция: раз в год на предприятии/учереждении/фирме в рабочий день организуется прогулка или экскурсия. Главное в такой прогулке – неформальное общение вне работы. Участие почти обязательно, ведь в противном случае нужно работать. В университете эту традицию тоже поддерживают. Прогулке обычно предшествуют обсуждения: куда пойти/поехать, что предпринять. На кафедральных еженедельных собраниях звучали самые разные предложения – от обыденных, типа посещения биргартена, до экстремальных – погрести вместе на какой-нибудь весельной лодке. Лично меня привлекало последнее. Но выбрали нечто промежуточное: экскурсию на пивоварню с дегустацией пива, благо это совсем недалеко. Пивоварня Вайенштефан, бывшая монастырская, а сейчас государственная, —  старейшая в мире, в прошлом году отмечали её 500-летие. Но вообще-то пиво монахи здесь начали варить в 1040 году, а 1516 год – это год введения закона о «чистоте пива», требующего варить его только из ячменя, хмеля и воды. Немцы очень гордятся этой заповедью. Не буду рассказывать о процессе варки пива, интересующиеся могут прочесть в сети. Поразили относительно небольшие размеры пивоварни при огромной производительности (миллионы гектолитров в год, экспорт в 40 стран мира). На пробу предложили три сорта и рассказали, как правильно им наслаждаться (сначала любуешься пеной, потом вдыхаешь аромат, и только потом отхлебываешь).  Дегустационные стаканы отдали в подарок.

Помимо пивоварни здесь ещё и пивоваренный факультет технического университета. В этом дворике летом устраивают биргартен.

Средневековая капелла на территории бывшего монастыря.

Здесь пиво дозревает.

Светлый сорт и  типичная закуска – баварские бублики.

И все-таки жалко, что греблю не поддержали.

Екатеринбург изнутри – это заботы о болеющей маме, посещение родных могил, хозяйственные хлопоты, стремление  как можно больше сделать полезного за 10 дней и ночей. Поскольку маму я нашла не в лучшем состоянии, все второстепенное было отодвинуто на задний план. Встречи с друзьями, знакомыми, родственниками – только когда это дома или близко от дома, в противном случае – лишь общение по телефону. Зато какое же это счастье спать с мамой в одной комнате, слышать её дыхание рядом, ухаживать за ней, стараться получше накормить, приласкать, почитать ей что-нибудь и спеть (хотя последнее я ежедневно делаю по телефону, но вживую ведь совсем другое дело). Всего пять дней, как вернулась, а уже скучаю. Город практически не видела – только из окна машины, когда ездила на Широкореченское кладбище к родителям мужа, да из окна троллейбуса, по дороге на Северное кладбище к папе, дедушке с бабушкой, дяде и тетям. Но тем ярче впечатления от этих коротких встреч и поездок.

Понравилось, что появились новые мемориальные доски.

На Северном кладбище ещё много снега, а вместо дорожек – ручьи и ручьищи, увидеть которые мне так хотелось.

Проолифила папин крестик – чтоб выдержал до памятника.

На Уралмаше в районе кладбища очень грязные дворы. Всё страшно замусорено. На снимке это видно. А рядом – ухоженный палисадничек. Где же ты, благословенное время лениских субботников?!

Справедливости ради, такое не везде. Например, в Пионерском поселке, мусор во дворах собран и аккуратно уложен в мешки. Да и под нашими окнами дворничиха два дня скребла старую листву и мусор с газонов. Свежей зеленой травке теперь все условия.

На главном кладбище города, Широкореченском, тоже ещё много снега. Моя задумка посадить анютины глазки рассадой не сбылась: во-первых, рассаду ещё не продают, во-вторых, отсоветовали – оказалось, и правильно, т.к. на следующий день пошёл снег. Но хоть земли в цветники подсыпала, давно собиралась. Летом добавлю и посажу-таки. Памятники порадовали чистотой (помыло дождями) и сверкающими буковками, освеженными прошлым летом. И ещё приятно, что охранник пропустил проехать на машине прямо до могил – не пришлось тащиться с 10-ю кг цветочной земли.

Понравились мчс-ницы.

Потом был пирог к Пасхе, украшение яиц (впервые таким способом – оказалось совсем просто, быстро и красиво).

Упаковала их в корзиночки и раздарила друзьям, знакомым, соседям.

По возвращению нашла черешню под окном отцветшей, а черемуху и сирень – благоухающими. Но привезла из России снег. Правда, недолго лежал. Надеюсь, что зацветающим яблоням не повредит. Сейчас уже опять потеплело.

Коллег по работе порадовала новыми (для меня в том числе) конфетами. Название последних — хорошее завершение рассказа.

Без всякого подтекста, буквально:  выбрала другой маршрут по пути с работы, чтобы посмотреть то место, где 73 года назад, в 1944 году, погибло около ста наших соотечественников. Большинство из них были остарбайтерами, угнанными немцами из оккупированных Белоруссии и Украины. Они жили в трудовом лагере на территории школы, где до войны получали профессиональное образование кондитеры. Вот как выглядело здание школы в 30-е годы прошлого века:

А так после бомбежки английской авиацией 17 декабря 1944 года:

Сейчас во вновь отстроенном здании школы, как прежде, обучают профессиям кондитера, хлебопёка, пивовара и другим.

Здесь ничто не напоминает о трагедии семидесятилетней давности. Но неподалёку, на городском кладбище, сохранились могилы. Вот они, эти плиты, с не всегда хорошо читаемыми фамилиями:

Вас — тысячи,
Вы — разные.
Вы жить могли б
Светло и радостно.
Растить детей,
Работать,
Праздновать...
Но всем одна могила дадена,
Что Рощей Славы громко названа...
А вам бы лучше -
Неба синего,
Любви,
Детишек -
Все, как принято.
Но тихо в роще.
Луг заснеженный.
Мы помним вас.
Вы — в вечности.

Просто фотографии в хронологическом порядке.

8 марта:

11 марта:

19 марта:

24 марта:

Вспомнила происшествие из начала 90-х. Купе поезда Москва-Екатеринбург. Мой сосед внизу, маленький щуплый мужичок неопределённого возраста, рассказывает свою  историю: забодал его бык в деревне, проткнул рогами живот. Повредил желудок, зашивали. Говорит, что хирург посоветовал поправляться водочкой. Догадываюсь, что за этим последует, и в самом деле: достает бутылку водки, не спеша её выпивает, закусывая черным хлебом и зелёным луком, и вскоре засыпает под стук колёс. Первая остановка в Гусь-Хрустальном, на перроне множество местных жителей, желающих продать изделия стекольного завода (это позволяло выжить): посуду, светильники, сувениры. Сосед просыпается и выходит на перрон. Возвращается с покупкой: не рюмки, не графинчик какой-нибудь, не стаканы, наконец, а… два хрустальных лебедя!!! «Для жены и дочери», — объясняет. Бережно заворачивает в бумагу и убирает под полку. А я купила стопки-сапожки.

Впервые были в джаз-баре. Думаю теперь, что джаз хорошо не только слушать, но и смотреть.

Пианист играл всем телом: ноги изгибались и двигались вслед за звуками, пальцы вдавливались в клавиши и прилипали к ним, как к пластилину, быстро меняя выпуклое состояние на вогнутое. Он как будто весь состоял из пружин и зависал над своим  сиденьем, когда одна из них распрямлялась, подкидывая его вверх. Контрабасист  играл вдумчиво и интеллигентно, извлекая густой бархатный до мохнатости звук. Ударника мне плохо было видно, но особенно понравились его негромкие партии в паре с контрабасистом.

После паузы пианиста сменила импозантная чернокожая пианистка, за вычурными коленцами ног которой также интересно было следить, а контрабасиста-интеллигента – более молодой его коллега. Сыграв первую вещь, не снимая вязаной шапочки и фуфайки, ко второй он разделся до футболки, обнажив мускулистые руки. Ударник остался прежним (ударники в дефиците!), зато добавился совершенно замечательный трубач. Этому молодому кудрявому парню вполне бы по силам без грима сыграть Есенина. Его улыбка в паузах между игрой  была то ободряющей, то с долей восхищения, обращённого к коллегам по джаз-банде. В паре вещей участвовал гитарист, который к тому же ещё и пел.

Атмосфера была непринужденной, возраст посетителей от 25- до 70+. На наших глазах зашла женщина из последней возрастной группы, прибывшая, судя по велосипедному шлему, своим ходом. По тому, как она вошла и как удобно с ногами расположилась на диванчике, в ней угадывался завсегдатай.

Бар славится также своими коктейлями, которые готовит и разносит сам владелец. Похоже, что он вообще всё делает сам. Решили как-нибудь придти снова. А вам нравится джаз?

Решила обновить цветочные горшки по салфеточной технологии.

До:

После:

И ещё несколько:

Дома стало веселей!

Понравилось делать панорамные снимки. Даже самый незамысловатый пейзаж смотрится красиво. Правда, при уменьшении качество сильно страдает. Вот несколько снимков.

Это Урбино – маленький итальянский городок, где родился Рафаэль.

Шторм на Адриатике в районе Фано.

А это окрестности Мюнхена. Неделю назад и сегодня. Солнечно, 16 градусов тепла.

В завершение два обычных снимка, которые давно мечтала сделать. Этого человека частенько можно увидеть на скамейке у озера. Вяжет самозабвенно, ни на кого не обращая внимания. Сегодня к тому же был одет в свою дизайнерскую одежду. Отошла подальше, приблизила и щелкнула незаметно.

Интересно, что на этот раз выйдет из-под его рук?