А мне нравятся эти три недели. Да, транспорт несколько переполнен. Да, могут увести велосипед, а в электричке встречаются перебравшие пива. Но когда ещё увидишь столько красивых людей, столько неповторяющихся ярких нарядов? Столько смеха, улыбок, поцелуев?

Вниз головой, наверное, круто:

Мышка-канатоходец:

Одни из самых простых, но и самых душевных аттракционов:

Девочки-кассирши ещё не устали и лучезарно всем улыбаются:

Вдалеке за всем наблюдает статуя Баварии, но снять мне хотелось импозантную девушку в шляпке:

И эти двое были чудо как хороши:

Каждому сорту пива — свой сарай (больших 14, маленьких не счесть):

И снова эрзац-гольфы:

Небо радовало:

Ещё одна фольклорная группа:

Сколько же всего съедается  и выпивается здесь, непостижимо:

В удововольствии пострелять не отказывают себе даже девушки:

Вооружены до зубов (полиция на входе/выходе):

Мы — обратно, они — туда:

Спасибо за компанию!

Когда грустно, хочется смешаться с толпой, пропитаться чужими радостью и смехом, раствориться в карнавале веселья. В Мюнхене вчера стартовал праздник пива – Октоберфест. Не все его любят, а кое-кто даже стремится уехать из города на эти три недели. А я все же приглашаю пройтись вместе по лугу.

На станции электрички уже многолюдно. Нынче у мужчин в моде даже не гольфы, а какие-то икроножные ободки:

На выходе со станции вливаешься в нескончаемый поток:

Всю необходимую экипировку туристы могут приобрести по дороге к лугу:

На подходах и подъездах:

Бочки украшены, как невесты:

Сбруя лошадей неподражаема:

Пряники разнообразных размеров — от миниатюрных до величины с окна, вероятно, на все размеры любви или кошелька:

Группа из Литвы пела с вдохновением:

Куда же без ужасов:

В варьете зазывали, и народ легко поддавался:

Столько разных нарядов, шляпок, обувки не встретишь больше нигде:

Секьюрити у прилавка с текилой и водкой — тоже человек же:

Аттракцион не для слабонервных:

Общая атмосфера:

Со звуком:

Детей не оторвать от сладкой ваты:

Взмыли в небеса:

Старое доброе чертово колесо:

(будет продолжение)

С легкой руки Анеши, поместившей пост о полётах, хочу рассказать о своих попутчиках. Сколько их было, разговорчивых и не очень, юных, постарше и умудренных жизненным опытом, русско-, англо-, и немецкоговорящих. Каждый из них заслуживает отдельного рассказа.  Но, не утомляя вашего внимания, попробую рассказать о них группами. Если кто-то случайно узнает в моих попутчиках себя или знакомых, то это всего лишь случайное совпадение.

Март 2001, авиарейс Франкфурт – Саванна, с посадкой в Атланте. Огромный лайнер с двумя проходами между кресел, мое место в середине, и справа от меня американская семья (папа, мама и девочка), летящая из Мурманска к себе домой в Атланту.  Оказываюсь рядом с мамой, и она знакомит меня с дочкой и мужем. Девочку зовут Светланой, ей 9 лет, и это её вторая поездка в Америку. Света только что официально удочерена американской парой и пока не говорит по-английски, а родители не знают русского языка. Но у них ещё две русских дочери в Атланте, увезенные из России пару лет назад. Света виделась с ними в первой ознакомительной поездке. Она льнет к папе, пытается о чем-то говорить с ним. А мама показывает мне фотографии дочек и рассказывает, что собирает для них библиотеку из русских книжек, чтобы не забывали родной язык. Мы проговорили несколько часов, и я узнала все подробности и трудности усыновления, особенности характеров девочек и планы на будущее. В Атланте распрощались, и сейчас, спустя 16 лет, мне бы очень хотелось снова увидеть эту семью.

Несколько лет спустя, авиарейс Мюнхен-Екатеринбург с посадкой в Москве.  Мои соседи — красивая русская женщина средних лет и её более молодой муж-немец. Пара летит в Россию на суд по усыновлению пятилетнего мальчика Вовы. У Вовы есть проблемы со здоровьем, он подвергался избиениям в своей прежней семье. Будущий папа в наш разговор не вмешивается – он не понимает по-русски. А мама рассказывает, что у неё уже есть довольно взрослая дочь от первого брака, но муж очень хотел общего ребёнка, и они предприняли пять попыток ЭКО. В центрах репродуктивной медицины вряд ли это услышишь, но факт остается фактом: гормональное накачивание в ходе ЭКО далеко не всем идет на пользу. Организм часто протестует против сильнодействующих искусственных мер. Вот и эта женщина приобрела в результате сахарный диабет и проблемы с сердцем. И тогда она сказала себе: «Может быть, у нас на энный раз и получится, но хватит ли сил с таким здоровьем выносить, родить и воспитать этого ребёнка?» И они решили больше не играть с огнем, а усыновить мальчика из детдома. Оба заметно волновались за исход суда, оба очень хотели вернуться домой не одни. Самолёт начал снижаться в Шереметьево при низкой облачности и кошмарной тряске. В салоне стояла зловещая тишина. Кажется, все вжались в кресла, моя попутчица прикрыла глаза. Откровенно говоря, я написала мужу прощальную записку, которая до сих пор есть в моем блокноте. Землю стало видно лишь за пару секунд до удара шасси о взлетную полосу.  И я подумала, что всё у этой семьи непременно получится.

Неказистая, белая с беспорядочными темными пятнами, эта собака не обратила бы на себя внимания, если б не отсутствие одной задней лапы. Где и при каких обстоятельствах она её лишилась,  неизвестно. Вывезенная каким-то сердобольным немцем из Болгарии, она сначала помоталась по хозяевам – видать, из-за своей трудновоспитуемости, пока не очутилась в приюте для животных. А что, ей не привыкать,  в Болгарии –то у неё и вовсе не было своего угла. 

Жизнь круто изменилась несколько лет назад с обретением теперешней её хозяйки. Как-то разговорилась с этой симпатичной женщиной в парке в ходе своей утренней пробежки-зарядки, и она  рассказала, что никогда никому свою подопечную не отдаст, ведь невозможно расстаться со своим спасителем. Прогуливаясь однажды в этом самом парке в сумерках, женщина услышала хруст веток и подозрительные шорохи в кустах. Собака грозно залаяла, предотвратив появление из кустов кого-то страшного и опасного. Рассказывая эту историю, хозяйка смотрела на свою подопечную с гордостью и любовью. А мне с тех пор всегда радостно здороваться при встрече с ними.

(фото из инета)

Я и забыла уже, что когда-то зимой воткнула пару косточек от хурмы в горшочек с землёй. Они были такие гладкие, блестящие, ядрёные, что и выбросить жалко.  Поначалу поливала, потом, потеряв надежду, перестала. Вернулись из Екатеринбурга, похоронив маму, и обнаружили два зелёных ростка – совсем маленький и побольше. Оказалось, муж усердно поливал без меня всё без разбора, а потом, после его отъезда ко мне, стояли жаркие дни – в самый раз для субтропического растения. Мне увиделся в этом знак (мама любила хурму), и я во что бы то  ни стало хочу сохранить эти листочки. Но как, как правильно за ними ухаживать, чтобы не погибли? Есть у кого-нибудь опыт? А, может, это и не хурма вовсе?

ещё не осень,

Ещё горят цветы в покосе, 

Но коль решит придти – не спросит,

И журавлиный плач с небес приносит.

Помните этих пушистиков из июньской прогулки?

Вот какими стали:

Вроде, большие уже, а пищат всё так же, и мама с папой вахту вокруг них несут по-прежнему:

28 августа 2017 года умерла моя мама. Нежно мной любимая, дорогая, самая лучшая и родная. Последние 18 лет, прикованная к постели после перелома шейки бедра, она была мамой и моим ребёнком одновременно. Моим ангелом. Мама никогда не жаловалась, переживая назначенное судьбой как данность. И в этот раз, собираясь в Екатеринбург, я надеялась, что мы победим очередную атаку болезни. Понятно, что в 96 лет это непросто, но мы не унывали, боролись, и мамин уход стал горькой неожиданностью.

Много болевшая в детстве и излеченная от туберкулеза кости и малярии, мама хотела стать врачом, и в июне 1941 года, подала документы в  мединститут города Сталино (сейчас Донецк). Но начавшаяся война помешала её планам. Пережив в Краматорске немецкую оккупацию, сразу после изгнания немцев, мама получила специальность чертежницы и начала работать на цементном заводе. Затем поступила на вечернее отделение в Краматорский машиностроительный техникум  и одновременно – во Всесоюзный заочный инженерно-строительный институт в Москве. Так она стала инженером-механиком и продолжала работать на цементном заводе, пока не вышла замуж и не переехала вместе с папой в Свердловск. Здесь первым местом работы был завод пластмасс. Энергичную, честную, ответственную, маму вскоре выбрали председателем заводского местного комитета. Мама была верующим коммунистом. За непредусмотренную богом справедливость боролась сама, вступаясь за обиженных, слабых, обделенных, не задумываясь о собственном благополучии. Так однажды, защищая рабочих от администрации, попала в немилость к начальству и оказалась уволенной. Потом были завод лесного машиностроения, откуда, когда маме приглянулось новое место работы в НПО «Автоматика», отпускать не хотели, а уже перед пенсией, поближе к дому, – проектный институт «Уралгипрохим».

Мама работала инженером по оборудованию, добывая его по всей стране, поэтому часто ездила в командировки. Попав однажды в Москве на прием к замминистру, сидевшему за столом с множеством телефонов, но без единой бумажки, и спрошенная им, почему же не приехал директор завода, мама отпарировала: «А почему должен приехать директор, если оборудованием занимаюсь я? У вас в приемной картина «Ходоки у Ленина», где он принимает крестьян в лаптях, а Вы не хотите разговаривать на уровне инженера?» Все привезенные мамой бумаги на поставку оборудования были тут же подписаны.

Таких интересных случаев в маминой жизни было много.  Из более позднего времени случайная встреча с Ельциным. В бытность первым секретарем Свердловского обкома партии он иногда ездил по окраинам города с проверками. Тут его привезли показать вновь открывшийся универсам в нашем отдаленном районе. Мама увидела Ельцина, выходящим из машины, подошла, представилась и посетовала: «Почему-то в новом магазине всё хорошо с продажей спиртных напитков в винном отделе, а вот молоко в молочном отделе – редкость». С тех пор молоко было всегда.

Примерно в то же время, когда в Свердловске возвели самое высокое двадцатичетырехэтажное здание города, оказавшееся обкомом партии и впоследствии метко прозванное в народе «зубом мудрости», мама написала в этот самый обком письмо, где предлагала, если не всё здание, то хотя бы часть помещений отдать остро нуждавшемуся в них институту травмотологии. На этот раз чуда не случилось, и «Член КПСС» (ещё одно неофициальное название здания) до сих пор занят областным правительством.

Но сколько бы мама ни увлекалась работой, на первом месте стояли дела семейные. Нам с сестрой всегда было, что разогреть на обед к папиному приходу (он работал поблизости и приходил обедать домой). Свои обеденные перерывы мама тратила на то, чтобы сбегать в магазины и купить что-нибудь к семейному ужину. В годы повального дефицита она ухитрялась делать вкуснющие котлетки из костлявых суповых наборов, а по воскресеньям ждала нас с лыжных прогулок горячими «колобками» — так мы называли её нехитрое сдобное печенье. В летних поездках к Азовскому морю мама пораньше уходила с пляжа, чтобы встретить накупавшуюся голодную семью вкусным обедом. От мамы никто никогда не уходил голодным — она любила угощать, будь то приехавшие на выходные внуки или соседский мальчик, забывший ключи и ожидающий до вечера прихода родителей.  

Мама была жизнерадостной, активной, неунывающей. В нашем семейном архиве сохранилась песня в её исполнении, спетая в день её ангела – Вера, Надежда, Любовь — 30 сентября 1974 года (начало с 18-й секунды):

https://yadi.sk/d/vcgmJnNu3MkQ8G

Её звонкий голос, прикосновения тёплых рук, внимательный ласковый взгляд будут со мной всегда.

В больнице (мама в центре, на переднем плане).

Пионерка со своей мамой Шурой.

В Одессе на Потемкинской лестнице (в 1947 году дали путевку в санаторий после перенесенного брюшного тифа).

Мама-студентка Всесоюзного заочного инженерно-строительного института.

Защита диплома.

В Краматорске. Белая кофточка из парашютного шёлка, найденного во время оккупации племянником Костей и спрятанного до конца войны. За такие дела немцы грозили расстрелом.

Молодожёны.

Лечу в Екатеринбург. Через Хельсинки. Это очень удобно: два с половиной часа от Мюнхена до финской столицы,  полтора часа пребывания в аэропорту и три с небольшим часа до Екатеринбурга. Пользуюсь этим маршрутом уже много лет.  Вылет вечером, и рано утром ты дома.

Первое, что встретило меня сегодня в аэропорту Мюнхена, вот этот плакат. Огромный, красочный. Приятно до невозможности.

В полёте до Хельсинки забавлялась наблюдением за молодой финской семьёй с двумя малышами: мама попеременно поворачивалась то к одному, сидевшему рядом с ней справа, то к другому, сидевшему слева через проход с папой, поднося ложечу с кашей.  Сфотографировать практически невозможно: малявки каждую секунду в движении.

В этот раз стюардесса была молоденькая (часто на финских линиях стюардессам далеко за сорок), деловая.

Сейчас уже в аэропорту Хельсинки. Здесь мне нравится всё. От информационных табло, сообщающих тебе не только номер твоего выхода, но и время, требуемое для его достижения, до бесплатного интернета повсюду и удобных уголков, где можно подкормить разряженные аккумуляторы. Есть и удобные отдыхательные кресла-лежаки, куча разнообразных кафешек и баров, магазинчики с финскими деликатесами и сувенирами. Фото частично из прошлых поездок.

В прошлый раз в витрине этого бара были другие бутылки: работают финны.

А эта ёлка стоит у них круглый год — расслабляются, черти.

Классный стул-качалка, получила удовольствие.

В этом аэропорту мне даже иногда жалко, что уже пора на посадку.

Когда на перроне электрички, увозящей на работу в город, непривычно пусто и взгляд не находит знакомых лиц, когда все чаще приходится добираться в объезд из-за ремонтa дорог, а на вокзале не протолкнуться от чемоданов, когда солнце не обжигает, а голубит, когда почти созрели яблоки, а на ягодной плантации красно от малины, — это август.

Пора и мне в кладовку за чемоданом.

А какие приметы августа у вас?

В преимущественно католической Баварии сегодня праздник – вознесение девы Марии. А мы не католики, у нас просто выходной. И решили мы посмотреть на нечто противоположное вознесению – погружение на дно. Думали, что все окрестные озера и пруды уже нами обхожены, объезжены, оплаваны,  но всего лишь в семи км нашелся неизвестный прудик, облюбованный любителями погружений. Как и многие водоемы в округе, возник он благодаря добыче щебня для строительства автобанов. Грунтовые воды близко, и котлованчик заполнился чистой, но холоднющей водой. Поэтому купальщиков тут нет, а желающих ознакомиться с подводным миром – видимо-невидимо. Говорят, там можно увидеть щук, полюбоваться водными растениями, но, главное, научиться всплывать обратно, чтобы не остаться в качестве корма для этих самых щук.

Путь к цели лежал вдоль Форелевого ручья. Вода прозрачная и тоже ледяная. Но в 30-тиградусную жару хорошо взбадривает.

Паслись лошади, жара им нипочем и аппетит хороший.

Некоторые даже спортом занимаются.

По пути попался ещё один незнакомый прудик. Сплошная романтика.

Любят здесь такие вот часовенки. По случаю праздника оказалась закрыта.

Мимо зреющей калины разве проедешь без остановки?

Кукуруза уже в человечий рост, а ива в два обхвата.

И мальвы кругом.

А вот и цель нашей велосипедной прогулки.

Ну, не космонавты ли водных глубин?

Щук, правда, не увидели, но тех, кто их сегодня трогал за хвост, — да.